Мой учитель

До 1991 года по политическим мотивам Тайваньское правительство запрещало любые научные связи между Советским Союзом и Тайванем, в том числе в сфере высшего образования.

Эпоха изменилась. Не стало СССР. В конце ноября 1991 года, тогда я учился в Германии в Гетте в институте Маннгейна, получил сообщение из минобразования Тайваня. Государственным стипендиатам Тайваня было разрешено учиться в вузах Советского Союза. Я сразу же отправил из Маннгейна письма в Московский, Ленинградский и Казанский университеты с просьбой о приеме меня на учебу. Московский университет промолчал. Ленинградский университет предложил обучение на платной основе в школе русского языка. Из Казанского государственного университета имени В.И. Ульянова-Ленина на мое имя пришло письмо за подписью начальника международных связей Е.А. Князева, где были такие слова: “...This group is headed by a well-known specialist in Oriental studies, professor of Kazan State University M. Usmanov. I have talked to him, and he agreed to invite you to study at Kazan State University”.

Из письма первый раз я узнал о Миркасыме Абдулахатовиче Усманове. Я решил ехать в Казань (честно говорю, тогда у меня, как у иностранного учащегося, не было никакого понятия о Татарии). Утром 21 марта 1992 года, в день референдума в Республике Татарстан о независимости, я приехал в Казань из Франкфурта-на-Майне, минуя тогдашний ужасный Казанский вокзал в Москве.

Я стоял у дверей офиса международных связей КГУ, что во втором учебном корпусе, и ждал. В вестибюле мраморного зала появилась фигура. Я увидел человека небольшого роста с круглым лицом. В карих глазах светился ум. Он поприветствовал меня добрыми словами, и мы договорились о встрече на следующий день. Это была первая встреча с моим учителем.

На другой день, когда мы встретились, Миркасым Абдулахатович попросил меня показать ему реферат моей магистерской диссертации «Роль Золотой Орды в политической истории России» с сокращениями и объемом в 20-30 страниц. Я почувствовал себя первоклассником, которому учитель задал трудную задачу.

В течение двух недель утром я изучал русский язык на кафедре русского языка для иностранных учащихся, а вечером переводил диссертацию с китайского языка на русский, используя учебники по грамматике, русско-китайский и китайско-русский словарь. Когда реферат был готов, я принес его на 12-ый этаж, где находился исторический факультет, Бог знает, какой я написал реферат на русским языком и что скажет М.А. Усманов! Сердце стучало и готово было выпрыгнуть из груди. Учитель внимательно просмотрел список литературы моей диссертации, затем взглянул на меня суровым взглядом. В конце концов он предложил мне продолжить работу по теме магистерской диссертации. Честно говоря, у меня не было никакого понятия о результате моего реферата, Я не знал, хорошо или плохо был написан текст реферата. Могу лишь сказать, что у моего учителя, несмотря на его серьезный внешний вид, было доброе сердце. Может быть, это потому, что Миркасым Абдулахатович родился в провинции Синьзцян в городе Кульдже. Поэтому он снисходительно отнесся ко мне, приехавшему с далекого острова Тайвань.

После шестимесячного изучения русского языка наконец-то был составлен мой рабочий план по написанию кандидатской диссертации. А после сдачи кандидатских экзаменов я начал работать над диссертацией под руководством Миркасыма Абдулахатовича. В этот период важным делом были встречи с моим научным руководителем по средам после обеда на кафедре на 12-ом этаже. Обычно я заранее приходил на 12-ый этаж и ждал. После приветствия друг друга мы садились лицом к лицу за маленьким столом, на котором стояла его пепельница. Отчетливо помню, как он привставал с места, тянулся к карману пиджака, крутил сигарету и закуривал. Затем задавал своему ученику вопросы по теме диссертации, внимательно выслушивал мои ответы. Дым сигареты плавал в воздухе, учитель иногда смотрел вдаль, иногда на своего ученика, который часто чувствовал себя как будто под напряжением. «Ладно,» Это позитивное слово означало, что я решил какую-то его задачу. Если слышал: «Чжао, не забудьте...», то я знал, что мне нужно заниматься прилежно.

Как строгий научный руководитель, он редко говорил на кафедре со мной, но у него была и другая сторона. По его приглашению я несколько раз бывал на улице Лесгафта в уютной квартире Миркасыма Абдулахатовича. Здесь мы часто разговаривали, он вспоминал о жизни в Синьзцяне. Многое не могу вспомнить сейчас, но осталось в памяти следующее: Миркасым Абдулахатович с удовольствием показывал мне, как он может пользоваться китайскими палочками во время еды. В этот момент он как будто возвращался в кульджинское детство.

Еще помню его 60-летний юбилей, который отмечался 31 мая 1994 года вечером в университетской столовой второго корпуса. Первый раз на юбилее я увидел у Миркасыма Абдулахатовича раскрасневшееся лицо от алкоголя. Это было лицо здорового и веселого человека.

После окончания учебы в КГУ я начал работать в университете на Тайване. До самой кончины Миркасыма Абдулахатовича мы постоянно поддерживали отношения, так что я считаю его не только своим научным руководителем, но и своим родственником на второй родине – России.